 |
* * *
Тобольск.
29 (11 [апреля]). Март1.
Четверг.
-4°.
9 1/2-10 [часов]. Анастасия:
Пр<орок> Исайя 32-34.
10 1/4-11 [часов]. Татьяна:
Дух<овное> чт<ение> и чтение на немецком языке.
Писала и вышивала.
1 ч<ас>. Обедала с Алексеем.
4 1/2 [часа]. Чай.
Отдыхала.
8 ч<асов>. Ужинала с Бэби.
Н<иколай> читал нам.
-----
* * *
Тобольск.
30 (12 [апреля]). Март.
Пятница.
-1°.
Светит яркое солнце. Бэби лежит в постели
из-за кашля, столь сильного, что у него произошло небольшое кровоизлияние
в брюшной полости.
Читала и снимала копии.
12-1
[час]. Алексей: Ев<ангелист> Лука 11.29-13. Разм<ышления>
о Бож<ественной> Лит<ургии>.
1 ч<ас>. Обедала с Бэби в его комнате.
Кобылинский передал нам распоряжение из Москвы1 о том, чтобы мы устроили в нашем доме Трину,
Наст<еньку>, Тат<ищева>, Валю, м<исте>ра Гиббса с
их слугами, такая суета с переменой комнат. В подъезде
построили перегородку.
Вышивала, бегала по дому и сидела с Бэби.
4 1/2 [часа]. Чай. Снова спускалась.
6 1/2 [часа]. Отдыхала.
8 ч<асов>. Ужинала с Бэби. Сильные боли. Сидела с ним.
Остальные поднялись к чаю в 11 [часов], так
как приводили в порядок свои комнаты внизу.
Трина
и две служанки, Наст<енька> и ее старый генерал уже сегодня спят
здесь.
С. 272.
1 Николай II записал в дневнике: <Во время
утренней прогулки увидели "чрезвычайного комиссара" Демьянова,
кот<орый> со своим помощником Дегтяревым, в сопровождении
коменданта и стрелков, обошел караульное помещение и сад. Из-за него,
т. е. этого Демьянова, и нежелания стрелков пропустить его и загорелся
сыр-бор третьего дня [...]>.
1 В свидетельских показаниях
полковника Е. С. Кобылинского от 6-10 апреля 1919 года, данных
следователю по особо важным делам Н. А. Соколову, значится: <По
поводу суточных денег [солдаты еще раз послали в Москву солдата Лунина,
большевика. Вернувшись оттуда, (он, конечно, в соответствующих красках
рисовал положение в Москве и привез радостное известие для солдат:
суточными будут удовлетворять не по 50 копеек, как было при Временном
правительстве, а по 3 рубля. Ну, тут уж все солдаты стали большевиками:
вот что значит комиссары! Временное правительство по 50 копеек обещало,
да и то едва получили, а комиссары по 3 рубля дают. Этот же Лунин
привез бумагу, в которой говорилось, что Татищев, Долгоруков,
Гендрикова и Шнейдер должны считаться арестованными. Он же привез
известие, что скоро нас всех сменят, т. е. весь состав охраны; приедет
новый комиссар и привезет с собой новый отряд.
В солдатах, как я думаю, говорило тогда
чувство страха перед этим будущим новым комиссаром, и они постановили:
всех лиц свиты перевести в Губернаторский дом и считать арестованными,
в том числе и прислугу. Тогда и были все переселены [...] в
Губернаторский дом> (Стенограмма допросов... с. 191-192).
2 Александра Федоровна написала письмо № 27 А.
В. Сыробоярскому, в котором сообщала: <Между прочим, из Москвы
приказ: из Корниловского дома всю свиту перевести в Губернаторский
дом... никого не впускать. Оттого, может быть, иным способом больше
нельзя будет писать [...]. Говорят, что, может, всех перевезут на гору
- лучше охранять можно...> (Скорбная памятка. С. 69).
* * *
Тобольск.
31 (13 [апреля]). Март.
Суббота.
+1°, +6°.
Бэби из-за болей плохо спал, и его 4
р<аза> стошнило1.
Провела весь день с Бэби - очень сильная боль
и тошнота. Спал всего 3 раза по 20 минут. Вечером на 2 часа стало
легче, затем снова ухудшение.
8 1/2 [часа]. Всенощная.
Тат<ищев>, Вопя [Долгоруков] и м<исте>р Гиббс
переехали жить к нам2.
1 У царевича Алексея начался сильнейший приступ
гемофилии с момента его болезни в Спале осенью 1912 года, когда многие
врачи считали положение безнадежным и он только чудом поправился. Тогда
это чудо Александра Федоровна связывала с благоприятным влиянием
Григория Распутина на исцеление царевича. Очередной приступ болезни в
условиях ссылки беспокоил родителей царевича, о чем имеются
многочисленные записи в их дневниках и письмах.
2 Графиня А. В. Гендрикова
записала в дневнике: <Солдатский комитет осматривал людские комнаты,
с тем чтобы перевести в дом и всех людей, которые жили на стороне.
Прислуге запрещен тоже выход из дома. Вообще приказано завести
царскосельский режим.
Вчера
простилась с Изой, которую не могу больше видеть. Только докторов пока
свободно впускают и выпускают из дома. Прибыли 60-70 красногвардейцев в
город.
Говорят, идут 300 чел<овек> для
пополнения нашего отряда из Москвы> (Гибель царской семьи. Материалы
следствия... С. 228).
* * *
Тобольск.
1 (14). Апрель.
Воскресенье.
Мария Eгun<emcкaя>1.
Сильный ветер, хмурая погода.
Бэби спал с перерывами из-за боли.
Сидела с ним весь день, через каждые полчаса
очень сильные приступы боли по 3 м<инуты>. К вечеру стало лучше.
Я опять обедала и ужинала рядом с туалетной
комнатой Н<иколая> и Бэби. 18° на солнце.
4 1/2 [часа]. Чай в комнате
Н<иколая>.
6-8 [часов]. Отдыхала.
Сидела с остальными. С завтрашнего дня наши
люди больше не смогут выходить из дома2.
1 Церковный день памяти преподобной Марии
Египетской (+522 г.).
2 Николай II записал в дневнике: <Сегодня
отрядным комитетом было постановлено, во исполнение той бумаги из
Москвы, чтобы люди, живущие в нашем доме, тоже больше не выходили на
улицу, т. е. в город. Поэтому целый день шел разговор о том, как
разместить в этом, без того переполненном доме, т. к. должно было
переселиться семь человек. Все это делается так спешно ввиду скорого
прибытия нового отряда с комиссаром, который везет с собой инструкцию.
Поэтому наши стрелки, в ограждение себя от возможных нареканий, желают,
чтобы те застали у нас строгий режим! В 11'/г ч. была отслужена
обедница. Алексей пролежал весь день; боли продолжались, но с большими
перерывами. Погода была серая, ветреная>.
* * *
Тобольск.
2
(15). Апрель.
Понедельник.
5-я седм<ица> В<еликого> Поста.
Бэби не спал всю ночь, но сильных болей не
было. Жилик дежурил у него ночью.
Сегодня боли уменьшились, все время сидела с
ним. Обедала у его постели.
Жилик
много читал вслух. Спала с 7 до 11 [часов], полчаса бодрствовала и
снова уснула. Отдыхала перед ужином.
Сидела вечером с остальными.
-----
* * *
Тобольск.
3 (16). Апрель.
Вторник.
Идет снег с дождем. Бэби спал очень хорошо.
Сидела с ним весь день. 37.8°. В 5 1/2 [часа]-38.2°.
М<исте>р Гиббс и м<исте>р Жильяр
читали ему. Д<окто>р удовлетворен.
Провела вечер с остальными. Отдохнула перед
ужином.
Бэби поздно заснул.
Тетя Ольга1.
-----
* * *
Тобольск.
4 (17). Апрель.
Среда.
Писала.
Опять идет небольшой снег. Бэби хорошо спал
до 5 [часов], затем с перерывами.
Провела день с Бэби. 38.5°. Чувствует себя
так же, как и вчера. Боли все еще продолжаются, хотя и не такие
сильные. Жилик много читал ему. Съел хороший кусок рыбы и
немного киселя.
Я отдыхала с 7 до 8 [часов].
10
1/2-11 [часов]. Н<иколай> читал нам, мы
работали, как обычно. <Великое в малом>.
В. П. Шн.1
1 Александра Федоровна написала письмо великой
княгине, вдове греческого короля Ольге Константиновне.
1 Адресат письма Александры Федоровны - Варвара
Петровна Шнайдер - директор Александровской школы, из народных артистов.
* * *
Тобольск.
5 (18). Апрель.
Четверг.
Бэби провел тяжелую ночь. 37.7°.
9 [часов] 20 [минут] -10 [часов]. Анастасия:
Пр<орок> Исайя 34-38.
Провела день с Бэби.
У него увеличился аппетит. 37.9°.
4 1/2 [часа]. Чай, как всегда, в комнате
Н<иколая>.
Отдыхала.
У Бэби были сильные боли, и он был очень
беспокоен,- но уснул около 11 [часов].
Н<иколай> читал вслух.
-----
* * *
Тобольск.
6
(19). Апрель.
Пятница.
Ярко светит солнце, и безветренно.
Бэби снова мало спал - 37.7°.
Боли значительно усилились сегодня, спал
всего лишь 20 минут днем, нет аппетита, такие страдания. Провела весь
день с ним.
+12° в тени.
В 5 [часов] т<емпература> - 39°.
Д<окто>р удовлетворен, рассасыв<ание> проходит
хорошо, поэтому болит сильнее.
Он заснул в 10 [часов].
Н<иколай> читал нам.
+2°.
А. 141
1 Александра Федоровна написала письмо № 14
Анне Вырубовой, в котором сообщала о болезни царевича: <Вчера,
наконец, начал немного есть. Очень похудел, первые дни напоминали
Спалу, помнишь. Господь милостив. Владимир Ник<олаевич>
[Деревенко] доволен, может немного двигаться, спина болит, и устал на
ней лежать, кости болят. Сижу целый день у него, обыкновенно держу
ногу, так что я стала похожа на тень. Конечно, Пасху придется дома
встретить; ему легче будет, что вместе [...]> (Русская летопись. Кн.
4. С. 233).
* * *
Тобольск.
7 (20). Апрель.
Суббота.
Серое утро, позже выглянуло солнце.
У Бэби 37.9°. Наконец-то ночь у него была
лучше. Провела этот день с ним.
38.2° в 6 [часов]. Его снова начинают
беспокоить боли.
9 ч<асов>. Всенощная. Бэби уснул.
Лежит снег, -2°.
М<ада>м Зизи, Нини, Эмма1, Елизавет2,
Кос. С.3, Ф. Н.4
-----
* * *
Тобольск.
8(21). Апрель.
Воскресенье.
День нашей помолвки (24 года назад).
Прелестный солнечный день. Бэби провел
довольно сносную ночь - 37.4°.
11 [часов]. Обедница. Провела день у
его постели, за исключением чая - как обычно, в комнате
Н<иколая>,- и отдохнула перед ужином. Н<иколай> был
вынужден снять свои погоны1,
но в доме все равно будет их носить. Бэби - 38.1°, боли то проходят, то
появляются.
Вечером Н<иколай> читал нам.
1 Александра Федоровна написала письма княгине
Е. А. Нарышкиной (Зизи), Е. В. Воейковой (Нини), графине Э. В.
Фредерике (Эмме).
2 Возможно, адресат письма Александры Федоровны
- великая княгиня Елизавета Федоровна или великая княгиня Елизавета
Марикиевна.
3 Вероятно, Александра Федоровна написала
письмо придворному зубному врачу Сергею Сергеевичу Кострицкому.
4 Значение сокращения неизвестно.
1 В дневнике графини А. В.
Гендриковой имеется запись: <Пришла телеграмма из Москвы, одобряющая
решение отрядного солдатского комитета о снятии Государем погон>
(Гибель царской семьи. Материалы следствия... С. 228).
Николай II более эмоционально отнесся к этому
решению: <В 11 1/2 [ч.] была обедница. После нее
Кобылинский показал мне телеграмму из Москвы, в которой подтверждается
постановлнение отрядного комитета о снятии мною и Алексеем погон!
Поэтому решил на прогулки их не надевать, а носить только дома. Этого
свинства я им не забуду! [...]>. Следует напомнить, что
постановлением солдатского комитета ношение погон в Отряде особого
назначения было запрещено.
* * *
Тобольск.
9
(22). Апрель.
Понедельник.
6-я седм<ица> В<еликого>
Поста.
Д<ень> р<ождения> Морри1.
Дует сильный ветер, и начинается снег.
Бэби спал с перерывами и с болью, 36.6°. Жгла
письма, приводила в порядок документы2.
Сидела с Бэби, как обычно. После обеда он
спал до 4 [часов], ужасно бледный и худой. Позднее он даже играл в
карты. В этот город отовсюду почти каждый день прибывает все больше
солдат, пеших и верхом.
[Температура] - 37.4°. Н<иколай> читал
нам вечером.
1 Очевидно, Александра Федоровна пометила день
рождения кого-то из своих родственников.
2 П. Жильяр записал в дневнике:
<Московский комиссар приехал сегодня с маленьким отрядом; его
фамилия - Яковлев. Он предъявил свои бумаги коменданту и солдатскому
комитету. Вечером я пил чай у Их Величеств. Все обеспокоены и ужасно
встревожены. В приезде комиссара чувствуется неопределенная, но очень
действительная угроза> (Жильяр П. Указ. соч. С. 199).
Николай
II сделал следующую запись: <Узнали о приезде чрезвычайного
уполномоченного Яковлева из Москвы; он поселился в Корниловском доме.
Дети вообразили, что он сегодня придет делать обыск, и сожгли все
письма, а Мария и Анастасия даже свои дневники [...]. Алексей себя
чувствовал лучше и даже поспал днем часа два-три>.
Позднее
полковник Е. С. Кобылинский в свидетельских показаниях, данных
белогвардейскому следователю Н. А. Соколову, указывал: <После
приезда Лупина все мы ожидали приезда нового комиссара. Разнесся слух,
что едет сам Троцкий. Приехал комиссар Яковлев. Он прибыл в Тобольск
девятого апреля вечером и остановился в Корниловском доме. Вместе с ним
прибыли: какой-то Авдеев (его помощник, как я его считал), телеграфист,
через которого Яковлев сносился по телеграфу с Москвой и
Екатеринбургом, и какой-то молоденький мальчишка. Наружность Яковлева
такова: ему на вид лет 32/33, жгучий брюнет, роста выше среднего;
худой, но мускулистый и сильный; видимо, русский, производил
впечатление энергичного мужчины; одет он был в матроску. Речь у него
была отрывистая, но без каких-либо дефектов. Руки его чистые и пальцы
тонкие. Он производил впечатление интеллигентного человека и, во всяком
случае, если и не вполне интеллигентного, то "бывалого" и долго жившего
где-либо за границей [...]. Звали его, кажется, Василий Васильевич.
Авдееву
на вид лет 26/27; небольшого роста, скорее худой; он имел вид грязный,
неинтеллигентный, одет был в солдатскую одежду; лицо у него скорее
круглое и не полное, но и не испитое.
Сам
Яковлев говорил про себя, что он из Уфы или из Уфимской губернии. С ним
прибыл отряд красноармейцев, очень молодых, конных и пеших [...]>
(Стенограмма допросов... С. 193).
Яковлев Василий Васильевич (он же Мячин
Константин Алексеевич) (1886-1938) - чрезвычайный комиссар ВЦИК и
Совнаркома по эвакуации царской семьи из Тобольска в Екатеринбург.
Принимал участие в организации ВЧК. В мае получает новое назначение
главнокомандующим Урало-Оренбургским фронтом, но осенью 1918 года
оказывается в стане сторонников Учредительного собрания (Комуча). С
приходом к власти адмирала А. В. Колчака он подвергается аресту, но
благополучно скрывается в Харбине под новой фамилией Стоянович.
Принимает участие в революционных выступлениях. В марте 1928 г.
обращается с <покаянным письмом> к Сталину. Ему позволяют
вернуться на родину. Производится следствие, и выносится приговор -
расстрел, который затем заменяется десятилетним заключением. За
примерный труд на Соловках и Беломоро-Балтийском канале в августе 1933
года досрочно освобождается со снятием судимости и восстановлением в
гражданских правах. Некоторое время он даже работал в системе органов
НКВД, однако последовал новый арест и 16 сентября 1938 года расстрел.
* * *
Тобольск.
10 (23). Апрель.
Вторник.
Бэби плохо провел ночь1 из-за сильных болей, 36.6°.
Снова идет снег. Утром новый комиссар Яковлев
зашел навестить нас2 (впечатление - интеллигентного, крайне
нервного рабочего, инженера и т. д.).
Провела день с Бэби. Веселый, играл в карты,
читала ему. Спал с 5 до 7 1/4 [часа]
[Температура] - 37.4°.
Н<иколай> читал нам вечером.
1 Александра Федоровна написала в этот день
очередное письмо А. А. Вырубовой, в котором сообщала: <Знаю, что Вас
беспокоит здоровье Солнышка (наследника-царевича); рассасывается быстро
и хорошо. Оттого ночью сегодня были опять сильные боли. Вчера был
первый день, что смеялся, болтал, даже в карты играл и даже днем на два
часа заснул. Страшно похудел и бледен, с громадными глазами. Очень
грустно [...]. Новый комиссар из Москвы приехал, какой-то Яковлев. Ваши
друзья сегодня с ним познакомятся [...]. Вот 11 человек верхом прошли,
хорошие лица - мальчики еще, улыбаются. Это уже давно не виданное
зрелище. У охраны комиссара не бывают такие лица [...]> (Русская
летопись. Кн. 4. С.234-236).
2 Николай II записал в
дневнике: <В Ю'/; ч. утра явились Кобылинский с Яковлевым и его
свитой. Принял его в зале с дочерьми. Мы ожидали его к 11
час<ам>, поэтому Алике не была еще готова. Он вошел, бритое лицо,
улыбаясь и смущаясь, спросил, доволен ли я охраной и помещением. Затем
почти бегом зашел к Алексею, не останавливаясь, осмотрел остальные
комнаты и, извиняясь за беспокойство, ушел вниз. Так же спешно он
заходил к другим в остальных этажах.
Через
полчаса он снова явился, чтобы представиться Алике, опять поспешил к
Алексею и ушел вниз. Этим пока ограничился осмотр дома. Гуляли по
обыкновению; погода стояла переменная, то солнце, то снег>.
Камердинер императрицы А. А. Волков писал в
воспоминаниях о комиссаре В. В. Яковлеве следующее: <Он приехал со
своей пехотной охраной, с 17 конными солдатами и со своим
телеграфистом. По приезде Яковлев тотчас же отправился к солдатам,
потом прошелся по помещению, занимаемому царской семьей. Побывал у
Государя и у императрицы. Был очень учтив. После его ухода я пошел к
императрице и спросил, кто это такой? Императрица назвала его. Я
спросил, образован ли он? Государыня сказала, что он не столько
образован, сколько начитан, но очень вежлив. В порядок жизни,
установившийся в семье Государя, Яковлев нисколько не вмешивался
[...]> (Волков А. А. Указ. соч. С. 80).
* * *
Тобольск.
11. (24). Апрель.
Среда.
У Бэби снова была беспокойная ночь, с
усиливающимися болями, 36.6°. Рисовал в постели, а Т<атьяна>
читала мне Дух<овное> чтение.
Провела день с Бэби, работала, играла в карты.
Ольга обедала и ужинала с нами. У Ал<ексея>
- 36.6°. Прекрасный солнечный день. Отдыхала с 7 до 8 [часов].
Н<иколай> читал нам вечером.
-----
* * *
Тобольск.
12 (25). Апрель.
Четверг.
Бэби провел эту ночь лучше, 36°.
9 [часов] Ю [минут] -10 [часов]. Анастасия:
Пр<орок> Исайя 38-42.
Сидела с Бэби, играла в карты и работала.
12 1/4-1 [час]. Мария: И<исуса> Сираха
18-26. После обеда пришел ком<иссар> Яковлев1,
так как я хотела организовать походы в церковь в Страстную
неделю. Вместо этого он объявил по приказу своего правительства (большевиков),
что он должен увезти всех нас (куда?). Увидев, что Бэби очень болен,
пожелал увезти Н<иколая> одного (если не хочет, то он вынужден
будет применить силу). Мне пришлось решать, оставаться ли с больным
Бэби или сопровождать его. Решила сопровождать его, т. к. я могу быть
нужнее и слишком рискованно не знать, где и куда (мы представляли себе
Москву). Ужасные страдания2. Мария едет с нами. Ольга будет ухаживать за
Бэби, Татьяна - по хозяйству, а Анастасия приведет все в
порядок. Берем Валю [Долгорукова], Нюту [Демидову], Евг<ений>
10 1/2 [часа]. Вместе, совсем
небольшой багаж. Попрощались со всеми нашими людьми после вечернего чая
со всеми3. Всю ночь сидела с детьми. Бэби спал, и в 3
[часа] пошла к нему, до нашего отъезда. Отправились в 4 1/4
утра. Ужасно покидать дорогих детей. 3-е из наших стрелков поехали с
нами4.
1 В свидетельских показаниях
полковника Е. С. Кобылинского, данных белогвардейскому следователю по
особо важным делам Н. А. Соколову в 1919 году, записано: <В 2 часа
мы вошли с Яковлевым в зал. Посредине зала рядом стояли Государь и
Государыня. Остановившись на некотором отдалении и поклонившись им,
Яковлев сказал: "Я должен сказать вам (он говорил собственно по адресу
одного Государя), что я чрезвычайный уполномоченный из Москвы от
Центрального Исполнительного Комитета, и мои полномочия заключаются в
том, что я должен увезти отсюда всю семью, но так как Алексей
Николаевич болен, то я получил вторичный приказ выехать с одними вами".
Государь ответил Яковлеву: "Я никуда не поеду". Тогда Яковлев
продолжал: "Прошу этого не делать. Я должен исполнить приказание. Если
вы отказываетесь ехать, я должен или воспользоваться силой, или
отказаться от возложенного на меня поручения. Тогда могут прислать
вместо меня другого, менее гуманного человека. Вы можете быть спокойны.
За вашу жизнь я отвечаю своей головой. Если вы не хотите ехать один,
можете ехать с кем хотите. Будьте готовы. Завтра в 4 часа мы выезжаем".
Яковлев
при этом снова поклонился Государю и Государыне и вышел. Одновременно и
Государь, ничего не сказав Яковлеву на его последние слова, круто
повернулся, и они оба с Государыней вышли из зала. Яковлев направился
вниз. Я шел за ним. Но Государь, когда мы выходили с Яковлевым, сделал
мне жест остаться. Я спустился с Яковлевым вниз и, когда он ушел,
поднялся наверх. Я вошел в зал, где были Государь и Государыня, Татищев
и Долгоруков. Они стояли около круглого стола в углу зала. Государь
спросил меня, куда его хотят везти? Я доложил Государю, что это мне
самому неизвестно, но из некоторых намеков Яковлева можно понять, что
Государя хотят увезти в Москву. Так я думал тогда вот почему: когда
Яковлев пришел ко мне 12 апреля утром и впервые сказал мне, что ол
увезет Государя, он мне при этом говорил, что он вернется вторично за
семьей. Я его спросил: "Когда же вы думаете вернуться?" На это Яковлев
сказал: "Ну, что же? Дней в 4-5 доедем; ну там несколько дней, и назад;
через 1 1/2-2 недели вернусь". Вот почему я и доложил тогда
Государю, что Яковлев, видимо, хочет увезти его в Москву. Тогда
Государь сказал: "Ну, это они хотят, чтобы я подписался под Брестским
договором. Но я лучше дам отсечь себе руку, чем сделаю это". Сильно
волнуясь. Государыня сказала: "Я тоже еду. Без меня опять его заставят
что-нибудь сделать, как раз уже заставили", и что-то при этом упомянула
про Родзянко. Безусловно, Государыня намекала на акт отречения Государя
от престола.
На этом разговор кончился, и я пошел в
Корниловский дом [...]> (Стенограмма допросов... С. 195-196).
2 П. Жильяр записал в дневнике:
<Немного ранее трех часов, проходя по коридору, я встретил двух
лакеев, которые рыдали. Они сообщили мне, что Яковлев пришел объявить
Государю, что его увозят. Что же происходит, наконец? Я не посмел
подняться наверх, не будучи позван, и возвратился к себе. Минуту спустя
Татьяна Николаевна постучала ко мне в дверь. Она была в слезах и
сказала, что Ее Величество просит меня к себе. Я следую за ней. Она
подтверждает, что Яковлев был послан из Москвы, чтобы увезти Государя,
и что отъезд состоится этой ночью: "Комиссар уверяет, что с Государем
не случится ничего дурного и что, если кто-нибудь пожелает его
сопровождать, этому не будут противиться. Я не могу отпустить Государя
одного. Его хотят, как тогда, разлучить с семьей... Хотят постараться
склонить его на что-нибудь дурное, внушая ему беспокойство за жизнь его
близких... Царь им необходим; они хорошо чувствуют, что один он
воплощает в себе Россию... Вдвоем мы будем сильнее сопротивляться, и я
должна быть рядом с ним в этом испытании... Но мальчик еще так болен...
Вдруг произойдет осложнение... Боже мой, какая ужасная пытка!.. В
первый раз в жизни я не знаю, что мне делать. Каждый раз, как я должна
бывала принять решение, я всегда чувствовала, что оно внушалось мне
свыше, а теперь я ничего не чувствую. Но Бог не допустит этого отъезда,
он не может, он не должен осуществиться. Я уверена, что этою ночью
начнется ледоход..."
В
разговор вмешалась в эту минуту Татьяна Николаевна: "Но, мама, если
папа все-таки придется уехать, нужно, однако, что-нибудь решать!.." Я
поддержал Татьяну Николаевну, говоря, что Алексею Николаевичу лучше и
что мы за ним будем очень хорошо ухаживать.
Государыню,
видимо, терзали сомнения; она ходила взад и вперед по комнате и
продолжала говорить, но обращалась больше к самой себе, нежели к нам.
Наконец она подошла ко мне и сказала: "Да, так лучше; я уеду с
Государем; я вверяю вам Алексея..."
Через минуту вернулся Государь; Государыня
бросилась к нему навстречу со словами: "Это решено - я поеду с тобой, и
с нами поедет Мария". Государь сказал: "Хорошо, если ты этого
хочешь..." Я спустился к себе, и весь день прошел в приготовлениях.
Князь Долгоруков и доктор Боткин, а также Чемодуров (камер-лакей
Государя), Анна Демидова (горничная Государыни) и Седнев (лакей великих
княжон) будут сопровождать Их Величеств. Было решено, что восемь
офицеров и солдат нашей стражи тоже отправятся вместе с нами. Семья
провела всю вторую половину дня у постели Алексея Николаевича>
(Жильяр П. Указ. соч. С. 201-202).
3 П. Жильяр писал в
воспоминаниях: <Вечером, в lO'/z часов, мы пошли наверх пить чай. Государыня
сидела на диване, имея рядом с собой двух дочерей. Они так много
плакали, что их лица опухли. Все мы скрывали свои мученья и старались
казаться спокойными. У всех нас было чувство, что если кто-нибудь из
нас не выдержит, не выдержат и все остальные. Государь и Государыня
были серьезны и сосредоточенны. Чувствовалось, что они готовы всем
пожертвовать, в том числе и жизнью, если Господь, в неисповедимых путях
своих, потребует этого для спасения страны. Никогда они не проявляли по
отношению к нам больше доброты и заботливости [...]. В одиннадцать
часов с половиной слуги собираются в большой зале. Их Величества и
Мария Николаевна прощаются с ними. Государь обнимает и целует всех
мужчин, Государыня - всех женщин. Почти все плачут. Их Величества
уходят; все мы спускаемся ко мне в комнату.
В
три с половиной часа ночи во двор въезжают экипажи. Это ужаснейшие
тарантасы. Один только снабжен верхом. Мы находим на заднем дворе
немного соломы, которую подстилаем на дно тарантасов. Мы кладем матрац
в тот из них, который предназначен Государыне.
В
четыре часа мы поднимаемся к Их Величествам, которые выходят в эту
минуту из юмнаты Алексея Николаевича. Государь, Государыня и Мария
Николаевна прощаются с нами. Государыня и великие княжны плачут.
Государь кажется спокойным и находит ободряющее слово для каждого из
нас; он обнимает и целует нас. Государыня, прощаясь, просит меня не
сходить вниз и остаться при Алексее Николаевиче. Я отправляюсь к нему,
он плачет в своей кровати.
Несколько минут спустя мы слышим грохот
экипажей. Великие княжны возвращаются к себе наверх и проходят, рыдая,
мимо дверей своего брата> (Жильяр П. Указ. соч. С. 202-204).
4 Имеются в виду 3 бойца из охраны Отряда
особого назначения, на верность которых царская семья могла положиться.
* * *
Путешествие в экипаже.
13 (26). Апрель.
Пятница.
Мария и я в тарантасе1.
Н<иколай> с ком<иссаром>
Яковлевым.
Холодно, пасмурно и ветрено. Переправились
через Иртыш. После смены коней в 8 [часов] и в 12 [часов]
останавливались в деревне и пили чай с нашей холодной закуской. Дорога
просто ужасная, замерзшая земля, грязь, снег, вода до живота лошадей.
Жутко трясло, болит все тело. После 4-й смены чека соскочила, и
нам пришлось забираться в другую корзину. 5 раз меняли коней и
пересели в другую корзинку. Остальные меняли экипажи каждый
раз. В 8 [часов] добрались до д<еревни> Иевлево, где мы
провели ночь в доме, в котором раньше был деревенский магазин. Мы 3-е
спали в одной комнате, мы на своих постелях, М<ария> на полу на
своем матрасе, Нюта [Демидова] в гостиной, где мы ели свои
продукты и находился наш багаж. В<аля> [Долгоруков] и Е.
С. [Боткин] в одной комнате, наши люди - в другой, все на полу.
Легли спать в 10 [часов], смертельно усталые, все тело болит. Никто не
говорит, куда мы направляемся из Тюмени,- некоторые
предполагают Москву. Дети должны будут последовать за нами, как только
река освободится и Бэби поправится. По очереди каждый экипаж терял
колесо, или что-то еще сокрушительно ломалось. Багаж всегда опаздывал.
Болит сердце, боль усилилась, написала детям с нашим первым ямщиком2.
1 В свидетельских показаниях
полковника Е. С. Кобылинкого, данных следователю по особо важным делам
Н. А. Соколову, указывалось: <В часа утра были поданы сибирские
"кошевы" - плетеные тележки на длинных рожках, одна была с верхом;
сиденье было из соломы, которая держалась при помощи веревок,
прикрепленных к бокам кузова тележки. Вышел Государь, Государыня и все
остальные. Государь меня обнял, поцеловал, Государыня дала мне руку.
Яковлев сел с Государем. Государыня села с Марией Николаевной,
Долгоруков сел с Боткиным, Чемодуров - с Седневым. Впереди и сзади было
несколько подвод с солдатами нашими и пешими из Яковлевского отряда,
причем на этих подводах было два пулемета, и конная охрана из отряда
Яковлева [...]> (Гибель царской семьи. Материалы следствия... С.
304).
Николай II записал в дневнике: <В 4 часа
утра простились с дорогими детьми и сели в тарантасы: я - с Яковлевым,
Алике - с Марией, Валя - с Боткиным. Из людей с нами поехали: Нюта
Демидова, Чемодуров и Седнев, 8 стрелков и конный конвой (красной
армии) в 10 чел<овек>. Погода была холодная, с неприятным ветром,
дорога очень тяжелая и страшно тряская от подмерзшей колеи. Переехали
Иртыш через довольно глубокую воду. Имели четыре перепряжки, сделав в
первый день 130 верст. На ночлег приехали в с. Иевлево. Поместили в
большом чистом доме; спали на своих койках крепко>.
2 П. Жильяр записал в дневнике 27 апреля 1918
г.: <Кучер, который вез Государыню до первой почтовой станции,
привез записку от Марии Николаевны: дороги испорчены, условия
путешествия ужасны. Как императрица будет в состоянии перенести дорогу?
Какую жгучую тревогу испытываешь за них!> (Жильяр П. Указ. соч. С.
204).
* * *
Путешествие в экипаже.
14 (27). Апрель.
Суббота.
Лазарево Воскресение1.
Встали в 4 [часа], пили чай, упаковывались,
пересекли реку в 5 [часов] пешком по дощатому настилу, а затем - на
пароме. Прошла вечность, прежде чем отъехали, 7 1/4 [часа].
(Ком<иссар> нервно суетится, бегает
вокруг, телеграфирует)2. Прекрасная погода, дорога жуткая. Снова
меняем лошадей, около 6 раз, наши кавалеристы - чаще, оба дня - одни и
те же люди. Около 12 [часов] приехали в [село] Покровское,
сменили лошадей. Долго стояли перед домом нашего Друга3. Видели его семью и друзей, выглядывающих из
окна. В селе Борки пили чай и питались своими продуктами в
хорошеньком крестьянском доме. Покидая деревню, вдруг увидели на улице Седова4.
Снова поменяли коляску. Снова всякого рода происшествия, но меньше, чем
вчера. Остановились в деревенской школе, пили чай с нашими солдатами. Е.
С. [Боткин] слег из-за ужасных колик в почках. Когда
наступила темнота, колокольчики наших троек связали, прекрасный заход
солнца и утро. Мчались с бешеной скоростью. При подходе к Тюмени
эскадрон кавалеристов образовал вокруг нас цепь и сопровождал до
станции, пересекли реку по передвижному мосту, 3 версты ехали
по темному городу. В полночь сели в поезд5. Написала 2[-е письмо] детям утром6.
1 Церковный праздник: Лазарева суббота.
Воскрешение праведного Лазаря.
2 В воспоминаниях Яковлева имеется запись об
этих событиях: <В Иевлево мы приехали вечером. Гузаков принял
особенно тщательные меры охраны и окружил арестованных тройным кольцом.
Несколько красноармейцев с ручными гранатами все время находились
начеку. Гузаков, Касьян, Зенцов и я дежурили беспрерывно. Ночь прошла
спокойно>. На следующее утро, 27 апреля 1918 года, в 5 час. 30 мин.
Яковлев сообщал по телеграфу Голощекину и Дидковскому в Екатеринбург:
<Мною получены сведения, что Ваши люди во главе с Заславским...
хотят нас обезоружить, чтоб взять наш багаж (Николая II.- Сост.).
Примите немедленно меры, или произойдет кровопролитие... Заславский
удрал из Тобольска тайком, арестовать его я не успел. Выезжаю из
Иевлево. Яковлев>. (См.: Хрусталев В. М. Тайна <миссии>
чрезвычайного комиссара Яковлева//Россияне. 1993. № 10-12. С. 78.)
3 Имеется в виду дом Григория Распутина в с.
Покровском.
4 Подтверждение этому имеется в воспоминаниях
С. В. Маркова: <Седов, узнав о приезде нового отряда в Тобольск,
решил проехать туда, что и исполнил, выехав из Тюмени 26-го числа. По
дороге в одной деревне, приблизительно посредине пути, он к ужасу
своему встретился л Их Величествами, перевозимыми в Тюмень. Он
присутствовал при перекладке лошадей Их Величеств и находился недалеко
от них, так что Государыня узнала его [...]> (Марков С. В. Указ.
соч. С. 298).
5 Николай II записал в
дневнике: <Встали в 4 ч<аса>, т. к. должны были ехать в 5
ч<асов>, но вышла задержка, пот<ому> что Яковлев разоспался
и, кроме того, он ожидал потерянный пакет. Перешли Тобол пешком по
доскам, только у другого берега пришлось переехать сажень 10 на пароме.
Познакомились с помощником Яковлева - Гузаковым, который заведовал всей
охраной пути до Тюмени. День настал отличный и очень теплый, дорога
стала мягче; но все-таки трясло сильно, и я побаивался за Алике. В
открытых местах было очень пыльно, а в тесах грязно. В с<еле>
Покровском была перепряжка, долго стояли как раз против дома Григория и
видели всю его семью, глядевшую в окна. Последняя перепряжка была в с.
Борки. Тут у Е. С. Ботк<ина> сделались сильные почечные боли, его
уложили в доме на полтора часа, и затем он отправился вперед не
торопясь. Мы пили чай и закусывали с нашими людьми и стрелками в здании
сельского училища. Последний перегон сделали медленно и со всеми мерами
военных предосторожностей. Прибыли в Тюмень в 9 1/4 при
красивой луне с целым эскадроном, окружившим наши повозки той въезде в
город. Приятно было попасть в поезд, хотя и не очень чистый; сами мы и
наши вещи имели отчаянно грязный вид. Легли спать в 10 час<ов>,
не раздеваясь, я - над койкой Алике, Мария и Нюта в отделении рядом>.
6 Александра Федоровна направила письмо детям
из Иевлево, в котором писала: <Дорогие, нежно любимые наши Душки!
[...] Ужасно грустно без Вас. Как маленький спал и себя чувствует, дай
Бог скорее поправиться. Дорога была отвратительная: замерзшая грязь,
большие глубокие лужи, ямы - просто невероятно; у всего этого по
очереди слетали колеса и т. п.- приятно было в это время отдыхать от
тряски. Каждые 4 ч<аса> в селах перепряжки [...]. Мысленно
горячо, горячо целуем и благословляем нежно любимых наших. Христос с
Вами [...]> ГА РФ. ф. 673. Oп. 1. Д. 78. Л. 3-3
об.). Письмо пришло в Тобольск, если судить по почтовому штемпелю,
через два дня - 29 апреля 1918 года.
* * *
В поезде, идущем на запад1.
15 (28). Апрель.
Воскресенье.
Вход Господень в Иерусалим2.
Нед<еля> Ваий. Вербн<ое>
воскр<есенье>3.
4 1/2 [часа]. Выехали из Тюмени4.
Почти не спали. Прекрасная солнечная погода.
Н<иколай> и я - в одном купе, дверь в
купе Марии и Нюты, в ближайшем Валя [Долгоруков] и Е.
С. [Боткин]. Затем 2-е наших людей, затем 4 наших стрелка. С другой
стороны - эти 2 ком<иссара> и их помощники и туалетная
комната.
Вагай. Остальным принесли суп и горячее кушанье, мы
же питались чаем и той провизией, которую захватили с собой из Тобольска.
9
[часов]. Ужинали так же с чаем. Седнев готовил им котлеты. Станция
Называевская - Мария и Нюта [Демидова] один или два раза
выходили из вагона, чтобы немного размять ноги.
Писала детям5.
1 Чрезвычайный комиссар В. В. Яковлев, опасаясь
покушения на царскую семью со стороны екатеринбургских
красногвардейцев, договорился по телеграфу с Я. М. Свердловым об
изменении маршрута поезда. Позднее он писал в воспоминаниях:
<Вернувшись на вокзал, я вызвал к себе начальника станции и спросил
его, свободны ли пути Омск - Екатеринбург и готов ли наш поезд к
отправке. Начальник ответил утвердительно. Предупредив начальника о
необходимости соблюдения самой строгой конспирации, я сообщил ему, что
мы меняем направление, но должны скрыть от всех, что поедем в сторону
Омска. Для этого надо первоначально пустить наш поезд с соблюдением
всех правил в сторону Екатеринбурга. На второй станции от Тюмени
прицепить новый паровоз и затем без остановки, с потушенными огнями,
быстро пропустить поезд через Тюмень в сторону Омска. Начальник станции
выполнил распоряжение в точности. Велико было удивление всех наших
пассажиров, когда на следующий день утром они узнали, что ехали в
Екатеринбург, а оказались под Омском> (Хрусталев В. М. Тайна
<миссии> чрезвычайного комиссара Яковлева. С. 79).
2 Двунадесятый переходящий церковный праздник.
3 Церковный праздник, предшествующий началу
Страстной седмицы Великого поста.
4 Николай II записал в дневнике: <Все
выспались основательно. По названиям станций догадались, что едем по
направлению на Омск. Начали догадываться: куда нас привезут после
Омска? На Москву или на Владивосток? Комиссары, конечно, ничего не
говорили. Мария часто заходила к стрелкам - их отделение было в конце
вагона, тут помещалось четверо, остальные в соседнем вагоне. Обедали на
остановке на ст<анции> Вагай в 11 час<ов> очень вкусно. На
станциях завешивали окна, т. к. по случаю праздника народу было много.
После холодной закуски с чаем легли спать рано>.
5 П. Жильяр записал в дневнике:
<Полковник Кобылинский получил телеграмму с сообщением, что все
благополучно приехали в Тюмень в субботу, в половине девятого вечера.
В
большом зале поставили походную церковь, и священник будет иметь
возможность служить обедню, так как есть антиминс.
Вечером пришла вторая телеграмма, отправленная
после отъезда из Тюмени: "Едем в хороших условиях. Как здоровье
маленького? Господь с вами"> (Жильяр П. Указ. соч. С. 204).
* * *
В поезде, идущем на запад.1
16 (29). Апрель.
Понедельник.
Страстная седм<ица>2.
9 1/4 [часа]. Разъезд 52. Прекрасная
погода. Не доехали до Омска и повернули назад3.
11 ч<асов>. Снова та же самая станция, Называевская.
Остальным принесли еду, я пила кофе.
12 1/6 [часа]. Станция Масянская.
Остальные выходили из вагона на прогулку.
Вскоре после того они опять вышли погулять,
так как загорелась ось одного из вагонов, и его пришлось отцеплять.
Седнев сегодня опять приготовил нам хороший ужин.
Написала наше 5-е письмо детям4. Н<иколай> читал мне Евангелие на
сегодня (Омск<ий> Совд<еп> не пропускал нас через Омск,
так как боялись, что кто-то захочет увезти нас в Японию). Сердце сильно
расширилось.
1 Комиссар Яковлев до отправления поезда провел
телеграфные переговоры с Москвой и сообщил об угрозе захвата Романовых
красногвардейскими отрядами, которые оказывали противодействие
эвакуации Николая II. Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов дал комиссару
Яковлеву санкцию на изменение маршрута поезда. Александра Федоровна
была уверена, что поезд идет на запад, в сторону Екатеринбурга. Этим
обстоятельством и объясняется запись в ее дневнике. Когда в
Екатеринбурге стало известно, что поезд с Николаем II ушел на Омск, то
комиссар Яковлев был объявлен <вне закона> и подлежал
немедленному аресту. Телеграфные предписания о его задержании
направлялись по всем железнодорожным станциям. В конце концов поезд был
задержан недалеко от Омска. Потребовалось вмешательство В. И. Ленина,
чтобы достичь компромисса в данном инциденте. Вскоре после этого Я. М.
Свердлов сообщил в Омск предписание комиссару В. В. Яковлеву:
<Немедленно двигай обратно [...]. С уральцами сговорился, приняли
меры, дам гарантии личной ответственностью областников; передай весь
груз в Тюмени представителю Уральского Областкома, так необходимо.
Поезжай сам вместе, оказывай содействие [...]. Задача прежняя. Ты
выполнил самое главное [...]. Уверен в точном исполнении всех указаний.
Привет. Свердлов> (ГА РФ. Ф.601. Оп. 2. Д. 32. Л. 71). Поезд был
направлен в Екатеринбург.
2 Отмечено начало последней недели Великого
поста.
3 Николай II записал в дневнике: <Утром
заметили, что едем обратно. Оказалось, что в Омске нас не захотели
пропустить! Зато нам было свободнее, даже гуляли два раза, первый раз
вдоль поезда, а второй - довольно далеко в поле вместе с самим
Яковлевым. Все находились в бодром настроении>.
4 Большинство писем Александры Федоровны не
дошло до ее детей.
* * *
В поезде - Екатеринбург1.
17 (30). Апрель.
Вторник.
8 [часов] 40 [минут]. Екатеринбург.
Стояли целую вечность и вместе с поездом двигались то назад, то вперед,
пока наши 2 ком<иссара> Яковлев и Гузаков вели с
Совд<епом> переговоры о здешних
обстоятельствах. В 3 [часа] приказали выбираться из поезда. Яковл<еву>
пришлось передать нас Ур<альскому> Областн<ому> Совету2.
Их начальник посадил нас 3-х в открытый автомобиль, нас сопровождал грузовик
с вооруженными до зубов солдатами. Ехали по окольным улицам, пока не
приехали к небольшому домику, вокруг которого был сооружен высокий
деревянный забор. Здесь новая охрана, и офицер, и другие гражданские
лица просмотрели весь наш багаж3. Валю [Долгорукова] не впускают4. Получили свой завтрак в 41/2 [часа] (паек)
из какого-то отеля - борщ и какое-то кушанье, мы 3, Нюта
[Демидова], Е. С. [Боткин] и наши 2-е людей кушали вместе.
После нас солдаты принимали пищу. Мы 3 спали вместе в соседней комнате
(без двери), Нюта в столовой, затем гостиная комната, в которой
спят Е. С. [Боткин] и наши 2-е слуг. (Канализация не работает.)
+16° в тени. Пили чай в 9 1/2
[часа]. Потом принесли остальным постели, а для нас нашли таз. Легли в
постель в 11 [часов]. Погода была великолепная, такая теплая и
солнечная. Н<иколай> читал нам Библию.
1 Николай II записал в
дневнике: <В 8.40 прибыли в Екатеринбург. Часа три стояли у одной
станции. Происходило сильное брожение между здешними и нашими
комиссарами. В конце концов одолели первые, и поезд перешел к другой -
товарной станции. После полуторачасового стояния вышли из поезда.
Яковлев передал нас здешнему областному комиссару, с кот<орым> мы
втроем сели в мотор и поехали пустынными улицами в приготовленный для
нас дом - Ипатьева. Мало-помалу подъехали наши и также вещи, но Валю
[Долгорукова] не впустили.
Дом
хороший, чистый. Нам были отведены четыре большие комнаты: спальня
угловая, уборная, рядом столовая с окнами в садик и с видом на
низменную часть города и, наконец, просторная зала с аркою без дверей.
Долго не могли раскладывать своих вещей, так как комиссар, комендант и
караульный офицер все не успевали приступить к осмотру сундуков. А
осмотр потом был подобный таможенному, такой строгий, вплоть до
последнего пузырька походной аптечки Алике. Это меня взорвало, и я
резко высказал свое мнение комиссару. К 9 час<ам>, наконец,
устроились. Обедали в 41/; из гостиницы, а после приборки
закусили с чаем.
Разместились след<ующим> образом: Алике,
Мария и я втроем в спальне, уборная общая, в столовой - Н<юта>
Демидова, в зале - Боткин, Чемодуров и Седнев. Около подъезда комната
кар<аульного> офицера. Караул помещался в двух комнатах около
столовой. Чтобы идти в ванную и WC, нужно было
проходить мимо часового у дверей кар<аульного> помещения. Вокруг
дома построен очень высокий дощатый забор в двух саженях от окон; там
стояла цепь часовых, в садике тоже>.
2 В этот день из Екатеринбурга
в Москву пошла следующая телеграмма: <2 адреса. Москва. Председателю
Совнаркома Ленину. Председателю ЦИК Свердлову. Из Екатеринбурга.
Сегодня,
30 апреля, [в] 11 часов петроградского [времени] я принял от комиссара
Яковлева бывшего царя Николая Романова, бывшую царицу Александру и их
дочь Марию Николаевну. Все они помещены [в] особняк, охраняемый
караулом. Ваши запросы [и] разъяснения телеграфируйте мне.
Председатель
Уральского Облсовета Белобородов> (ГА РФ. Ф. 130. On.
2. Д. 1109. Л. 21).
Белобородов Александр Георгиевич (1891-1938) -
работал конторщиком и электромонтером на Уральских заводах, член РСДРП
с 1907 года, подвергался аресту и около 4 лет отсидел в тюрьме, был
близок к Я. М. Свердлову, избирался делегатом на VI съезд партии. В
конце января 1918 года стал председателем Уральского областного Совета
рабочих депутатов, ответственен за расстрел царской семьи. В 1920-1921
гг. являлся членом ЦК РКП(б), с 1923 г.- нарком НКВД, в дальнейшем
занимал ряд ответственных постов в аппарате власти. Однако в 1927 году
был обвинен в троцкизме и исключен из партии. В 1930 году его
восстановили в правах, но в августе 1936 г. последовал новый арест, в
феврале 1938 г. суд, заключение и гибель. В 1958 году А. Г. Белобородов
реабилитирован за отсутствием состава преступления.
3 По свидетельству А. Д.
Авдеева, назначенного комендантом <Дома особого назначения>, как
теперь стал называться дом Ипатьева, Белобородов сразу же объявил
Романовым следующее: <По постановлению ВЦИК, Николай Романов и его
семья будут находиться в Екатеринбурге, в ведении Уральского областного
Совета рабочих и солдатских депутатов, впредь до суда>. Затем,
передав их коменданту, Белобородов оставил Ипатьевский дом.
В
воспоминаниях Авдеев дальше писал: <Остались мы с Дидковским в доме
и произвели осмотр вещей, взятых им (Николаем II.- Сост.) и его
спутниками из Тобольска, так как при выезде из Тобольска осмотра не
производилось, для чего [...] предложили предъявить для осмотра ручные
саквояжи, Александра Федоровна начала протестовать> (Авдеев А. Д.
Николай Романов в Тобольске и Екатеринбурге. (Из воспоминаний
коменданта.)// Красная новь. 1928. №5. С. 198). Рассказ коменданта
дополнил камердинер императора Т. И. Чемодуров в свидетельских
показаниях, данных следователю Н. А. Соколову: <Один из
производивших обыск выхватил ридикюль из рук Государыни и вызвал этим
замечание Государя: "До сих пор я имел дело с честными и порядочными
людьми". На это замечание Дидковский резко ответил: "Прошу не забывать,
что вы находитесь под следствием и арестом"> (Гибель царской семьи.
Материалы следствия... С. 61-62).
Дидковский
Борис Владимирович (1883-1938) - начал революционную деятельность с
весны 1901 года, интернационалист-меньшевик, с марта 1917 года
большевик; заместитель председателя исполнительного комитета Уральского
областного Совета рабочих депутатов. После окончания Женевского
университета в 1913 году некоторое время работал геологом на Урале.
Весной 1918 года руководил переводом царской семьи из Тобольска в
Екатеринбург, ответственен за убийство Романовых в Екатеринбурге и
Алапаевске. Позднее находился на различных руководящих партийных и
хозяйственных постах, в том числе был ректором Уральского
государственного университета. Репрессирован.
В
день прибытия Романовых в Екатеринбург председатель Уральского
областного Совета А. Г. Белобородов получил телеграмму из Москвы:
<Предлагаю содержать Николая [Романова] самым строгим порядком
[...]. Предлагаю прислать смету всех расходов, считая караулы. Сообщить
подробности условий нового содержания. Председатель ЦИК Свердлов>
(ГА РФ. Ф. 130. Oп. 2. Д. 1109. Л. 24). А.
Г. Белобородов дает срочный ответ: <Секретно. Председателю ВЦИК
Свердлову. Екатеринбург.
Ответ [на] Вашу записку. [Романовы] содержатся
[под] строгим арестом, свидания абсолютно посторонним не разрешаются.
Челядь и Боткин [на] одном положении [с] арестованными. Князь Василий
Долгоруков, епископ Гермоген - нами арестованы; никаких заявлений,
жалоб ихних ходатаев не удовлетворяйте. Взятых [у] Долгорукова бумагах
видно: существовал план бегства. [С] Яковлевым произошли довольно
крупные объяснения, в результате расстались холодно. Мы резолюцией
реабилитировали [от] обвинений [в] контрреволюционности [...]. [...]
Смету пришлем. Белобородов> (ГА РФ. Ф. 1235. Oп. 79. Д. 5. Л. 176-178).
4 Князь В. А. Долгоруков был ложно обвинен
чекистами в хранении оружия и подготовке побега Николая II, за что был
арестован. В свидетельских показаниях шофера П. Самохвалова, данных
следователю Н. А. Соколову, говорилось: <В числе прибывших был один
генерал. Голощекин спросил его имя, и когда тот себя назвал, он объявил
ему, что он будет отправлен в тюрьму> (Гибель царской семьи.
Материалы следствия... С. 494). Это был генерал-майор, князь Василий
Александрович (Валя) Долгоруков, которого позднее чекисты тайно
расстреляли.
* * *
Екатеринбург.
18 (1 м<ая>). Апрель.
Среда.
Дом Ипатьева1.
Снова солнечное утро.
+25° на солнце. Осталась в постели из-за
расширения сердца, усталости и головной боли.
1 1/4 [часа]. Остальным принесли
суп и яйца. Я поела хорошего хлеба.
Мария читала мне Дух<овное> чтение.
3 1/2 [часа]. Чай, хлеб и солодовый напиток.
Мария читала мне, Н<иколай> сидел за
своим письменным столом также в нашей спальне, читал и писал.
8 3/4 [часа]. Чай. Написала детям2.
Наш коменд<ант> -Авдеев3 (кажется, сопровождал нас из Тоб<ольска>),
его помощник Украинцев4 (в прошлом солдат, был загонщиком,
когда Миша ходил на охоту под Боржомом) (когда он был маленьким
мальчиком, Ольга играла с ним в Гаграх 15 лет назад), он
работает на фабрике, получает 300 [рублей] в месяц, у него большая
семья.
1 <Дом особого
назначения>, или Ипатьевский дом, получил свое наименование по его
владельцу - отставному капитану инженерных войск, 47-летнему
коммерсанту Николаю Николаевичу Ипатьеву. В годы гражданской войны Н.
Н. Ипатьев эмигрировал, умер 22 апреля 1923 г. в Праге. До 1945 года на
доме висела памятная доска; здесь функционировал музей, в котором
экспонировались личные вещи расстрелянной царской семьи. По решению ЦК
КПСС осенью 1977 года Ипатьевский дом был снесен из-за нарастающего с
60-х годов паломничества людей в Екатеринбург.
Комендант Ипатьевского дома А. Д. Авдеев писал
в воспоминаниях о мерах охраны царской семьи: <Вскоре был разработан
внутренний распорядок для арестованных, а также окончательно
установлены посты охраны. Вокруг наружных стен дома, выходящих на
улицу, был сооружен тесовый забор, довольно высокий, закрывавший окна
дома. Остальная часть дома была достаточно защищена от внешнего мира
надворными постройками и садом> (Авдеев А. Д. Указ. соч. С. 208).
2 За этот день сохранилось
письмо великой княжны Марии Николаевны с приписками родителей,
направленное в Тобольск: <Христос Воскресе! Мысленно три раза Тебя
целую, Ольга моя дорогая, и поздравляю с светлым праздником [...]. Пишу
тебе, сидя у Папы на койке. Мама еще лежит, т. к. очень устала и сердце
[...]. Утром прошла манифест<ация>: 1-е Мая, слышали музыку.
Живем в нижнем этаже, кругом деревянный забор, только видим кресты на
куполах церквей, стоящих на площади [...]. Владельцы дома - Ипатьевы.
Горячо целую и благословляю + тебя, мою Душку любимую.
Твоя
старая Мама.
Все время с тобой мысленно, дорогая моя Ольга.
Постоянно втроем говорим о вас и о том, что вы поделываете? Начало
путешествия было неприятное и тоскливое; легче стало, когда попали в
поезд. Тут неизвестно как будет? [...] Папа. Нюта [Демидова] штопает
чулки. Утром вместе стелим постели. Христос с Тобой. Твоя Мария. Нянь и
дам целуем> (ГА РФ. Ф. 673. Oп. 1. Д. 78. Л. 1-1
об.).
3 Авдеев Александр Дмитриевич -
рабочий Екатеринбургской фабрики братьев Злоказовых, большевик,
политический ссыльный, член Исполнительного комитета Уральского
областного Совета, участвовал в эвакуации Николая II из Тобольска в
Екатеринбург, комендант Ипатьевского дома. Однако 4 июля 1918 года он
был смещен с должности за воровство команды и отправлен на фронт. Автор
ряда воспоминаний, отличающихся большой тенденциозностью.
Камердинер
Т. И. Чемодуров в свидетельских показаниях, данных следователю по делу
об убийстве царской семьи И. А. Сергееву 15-16 августа 1918 года, так
описал коменданта Ипатьевского дома: <Александр Дмитриевич Авдеев,
человек лет 35-40, блондин с маленькими усами и бритой бородой; одет
был в рубаху защитного цвета, шаровары, высокие сапоги и носил при себе
кааацкую шашку; почти постоянно он был пьян и навеселе; не могу
сказать, чтобы он лично чем-либо оскорблял или стеснял Государя и
членов его семьи, но в то же время и не шел навстречу, в смысле
удовлетворения тех или иных нужд домашнего обихода. Авдеев,
по-видимому, из простых рабочих [...]. В полном подчинении Авдеева была
вся караульная команда во главе с начальником караула; начальники
караула менялись еженедельно; всех караульных было до 30 человек;
помещались караульные в нижнем этаже дома. Все сношения с внешним миром
и все распоряжения хозяйственные производились через коменданта
[...]> (Гибель царской семьи. Материалы следствия... С. 62).
В
протоколе допроса охранника Ипатьевского дома Ф. П. Проскурякова
следователем Н. А. Соколовым от 1-3 апреля 1919 года указывалось:
<Авдеев был простой рабочий, мало развитой. Бывал он и пьяненький
иногда. Но ни он сам, ни охранники при нем ничем как есть царской семьи
не обижали и не утесняли. Юровский с Никулиным держали себя самих
совсем по-другому. При них царской семье было хуже> (Стенограмма
допросов... С. 216).
Другой попавший в белогвардейский плен
охранник, А. А. Якимов, показывал следователю Н. А. Соколову следующее:
<Непосредственно наблюдать, как относился Авдеев к царю и его семье,
мне не приходилось. Но я наблюдал самого Авдеева, имевшего с ними
общение. Авдеев был пьяница, грубый и неразвитой; душа у него была
недобрая. Если, бывало, в отсутствии Авдеева кто-нибудь из царской
семьи обращался с какой-нибудь просьбой к Мошкину, тот всегда говорил,
что надо подождать возвращения Авдеева. Когда же Авдеев приходил и
Мошкин передавал ему просьбу, у Авдеева ответ был: "Ну их к черту".
Возвращаясь из комнат, где жила царская семья, Авдеев, бывало, говорил,
что его просили о чем-либо и он отказал. Это отказывание ему доставляло
видимое удовольствие> (Стенограмма допросов... С. 231).
4 Украинцев - один из охранников Ипатьевского
дома. У Николая II была удивительная память на лица людей, с которыми
он когда-либо встречался. В Украинцеве царская семья признала одного из
принимавших участие в императорских охотах загонщиков зверей. Позднее
он был замечен в предрасположении к Романовым, за что был удален из
охраны и отправлен на фронт.
* * *
Екатеринбург.
19
(2 [мая]). Апрель.
Св<ятой> и Вел<икий> Четверг1.
Прекрасная теплая солнечная погода, но
ветрено.
Н<иколай> читал Евангелие на
сегодняшний день. Солдаты выпили всю воду из самовара2.
10 ч<асов>. Принесли кипяток. Сердце меньше расширено.
Писала почтовые открытки3. Мария уложила мои волосы. Осталась в
постели в платье для чая.
2 [часа]. Принесли обед из столовой.
Остальные ходили гулять на час в крохотный садик. Н<иколай> читал
мне.
6 1/2 [часа]. Чай.
Н<иколай> читал мне Иова.
Приготовила наши образа на столе в гостиной,
для чтения позднее4.
9 ч<асов>. Ужин.
Мы все 7 сидели все вместе, а Н<иколай>
и Е. С. [Боткин], сменяя друг друга, читали 12 Еванг<елий>.
Писала детям5.
1 Имеется в виду по церковному календарю:
Великий четверг Страстной седмицы Великого поста.
2 Условия содержания Романовых
под арестом резко изменились в худшую сторону. Часто это носило
демонстративный характер. В воспоминаниях коменданта Ипатьевского дома
А. Д. Авдеева упоминается: <Как только их привезли в Екатеринбург,
фальшивые титулования были отменены и предложено было как прислуге, так
и лицам, окружающим бывш<его> царя и его семью, обращаться к ним
по имени и отчеству. Эта с нашей стороны мелкая формальность сильно
покоробила их, особенно Александру Федоровну, которая обратилась ко мне
с вопросом: "Почему же никто до сих пор не отменял титулование?" Я ей
ответил, что они именно теперь переданы в руки действительных
революционеров. Октябрьская же революция отменила как ношение всяких
погон, так и фальшивые титулования.
Далее последовало второе мероприятие: бывшему
царю, его семье и приближенным не позволили далее жить по-царски
[...]> (Авдеев А. Д. Указ. соч. С. 200).
3 Известно, что открытка, написанная
Александрой Федоровной для доктора В. Н. Деревенко, была доставлена в
Тобольск одним из солдат конвоя Отряда особого назначения. В ней было
написано: <Христос Воскресе! Мы все сердечно поздравляем Вас и всю
Вашу семью с светлым праздником [...]. Уже 4 дня ничего о всех не знаем
- очень тяжело. Можно ли [Алексею] уже наступить (на) ноги [...]. Все
хочется знать. Не знаем, куда переедем, но, вероятно, близко. Погода
чудная. Очень устала, сердце увеличено. Живем ничего, скучаем. Храни
Бог +> (Письма царской семьи... С. 391).
4 Николай II записал в дневнике: <При звуке
колоколов грустно становилось при мысли, что теперь Страстная и мы
лишены возможности быть на этих чудных службах и, кроме того, даже не
можем поститься! До чая имел радость основательно вымыться в ванне.
Ужинали в 9 час<ов>. Вечером все мы, жильцы четырех комнат,
собрались в зале, где Боткин и я прочли по очереди 12 Евангелий, после
чего легли>.
5 Александра Федоровна и ее
дочь Мария Николаевна написали поздравительную открытку в Тобольск на
имя Ольги Николаевны: <Христос Воскресе! Трижды горячо Тебя, Душку,
целую. Здоровье сегодня получше, но лежу. Другие часок гуляли в
крошечном садике и были очень довольны. Бочка привезла воду,
т<ак> ч<то> Папа может иметь ванну до обеда в 9
л<итров>.
Покачалась
с Нютой [Демидовой] на американской качели, гуляла с Папой взад и
вперед. Мама лежит сегодня на койке, немного лучше, но голова и сердце
болит.
Просим
составить список всех, кот<орые> приедут с Вами. Надеюсь, что
никого не забыли,- не знаю, кого Иза [Буксгевден] привезет. Надо
объяснить причину нахождения каждого человека при нас. О, как все
сложно опять, 8 м<есяцев> спокойно жили, и теперь все снова
начинается, мне вас так жаль, что одни должны все укладывать, уладить.
Надеюсь, что Ступель (придворный гардеробщик.- Сост.) помогает.
Только бы скорее иметь от вас известий. Храни
тебя Господь f. Мама> (ГА РФ. Ф.673.Оп. 1. Д. 78. Л. 2).
* * *
Екатеринбург.
20 (3 [мая]). Апрель.
Св<ятая> и Вел<икая> Пятница1
+3°.
+7°.
Ночью шел небольшой снег и днем, и яркое
солнце.
Н<иколай> читал нам обеим Евангелие и
Иова.
Оделась за 1/2 [часа] и осталась
в постели в платье для чая.
3 [часа] 20 [минут]. Наконец-то принесли обед.
6 ч<асов>. Чай. До этого остальные гуляли 1/2,
часа.
Н<иколай> читал нам <Великое в
Малом> и затем Евангелие на нынешний вечер.
10 [часов] 20 [минут]. Принесли ужин. Седнев
приготовил мне вермишель.
Писала детям2.
С. 28 п<очтовая> к<арточка>
н<аписана> Н<ютой>3.
-----
* * *
Екатеринбург.
21 (4 [мая]). Апрель.
Св<ятая> и Вел<икая> Суббота1.
+1°.
Легкий снежок. Написала детям в 8-й раз2. Н<иколай> читал Евангелие и книги.
1 [час] 40 [минут]. Им принесли обед.
Н<иколай> искупался.
2 ч<аса>. Седнев опять приготовил для меня вермишель.
3 ч<аса>. Искупалась, Нюта тоже.
Снова легла. Писала детям.
Остальные выходили погулять на 20
м<инут>.
5 1/2 [часа]. Чай.
Н<иколай> читал нам. Приготовили наши
образа на столе.
8 [часов] 20 [минут]. Священник и Дьякон
пришли и отслужили заутреню - солдаты охраны пришли тоже3.
9 ч<асов>. Обедала.
10 ч<асов>. Легла в постель. Мария читала мне.
1 Имеется в виду по церковному календарю:
Великий пяток Страстной седмицы Великого поста.
2 Письмо Александры Федоровны не обнаружено и,
возможно, утрачено. В свидетельских показаниях П. Жильяра, данных
следователю по особо важным делам Н. А. Соколову, говорится: <24
апреля (7 мая по новому стилю.- Сост.) от Государыни пришло
письмо. Она извещала в нем, что их поселили в двух комнатах
Ипатьевского дома, что им тесно, что они гуляют лишь в маленьком
садике, что город пыльный, что у них осматривали все вещи и даже
лекарства. В этом письме в очень осторожных выражениях она давала
понять, что надо взять нам с собой при отъезде из Тобольска все
драгоценности, но с большими предосторожностями> (Гибель царской
семьи. Материалы следствия... С. 233).
3 Александра Федоровна написала письмо № 28 А.
В. Сыробоярскому через свою горничную Нюту (Анну) Демидову. Императрица
могла предполагать, что если письмо будет послано от имени горничной,
то оно имеет шанс отправки адресату.
1 По церковному календарю - последний день
Страстной седмицы Великого поста.
2 Письмо Александры Федоровны было задержано
Уральским Советом и до сих пор не обнаружено. В дневнике Николая II
имеется пометка: <Все утро читал вслух, писал по несколько строчек в
письма дочерям от Алике и Марии и рисовал план этого дома>. Этот
план дома потом будет фигурировать во многих документах чекистов как
свидетельство готовящегося побега. Как писал в воспоминаниях комендант
Авдеев, бывшему царю был им устроен страшный разнос: <Когда же я
показал ему самый план, написанный им собственноручно, то он
>амялся, как школьник, и говорит, что он не знал, что нельзя
посылать плана> (Авдеев А. Д. Указ. соч. С. 204).
3 Имеются в виду дьякон Василий
Афанасьевич Буймиров и священник о. Анатолий Меледин.
Николай II записал в
дневнике: <По просьбе Боткина, к нам впустили священника и дьякона в
8 час<ов>. Они отслужили заутреню скоро и хорошо; большое было
утешение помолиться хоть в такой обстановке и услышать "Христос
воскресе". Украинцев, помощник коменданта, и солдаты караула
присутствовали [...]>.
* * *
Екатеринбург.
22 (5 [мая]). Апрель.
Воскресенье.
Пасха1.
-3°.
Мария читала мне Дух<овное> чтение,
а Н<иколай> читал Евангелие и книгу на французском.
1 ч<ас>. Седнев приготовил нам подогретый обед из вчерашней
еды, я вставала с постели, затем снова легла. Писала детям2.
Остальные немного прогулялись.
Пила какао. Н<иколай> читал нам <Мало<е>
в Вел<иком>> (так в тексте, правильно - <Великое в
малом>.- Сост.).
5 ч<асов>. Чай. Выглянуло солнце.
Н<иколай> читал нам вечернюю проповедь.
8 ч<асов>. Ужин, я ужинала со всеми.
Мы сидели в комнате Е. С. [Боткина] в
течение часа.
Разговаривала с Украинцевым.
Снова рано легла в постель.
-4°.
1 Церковный праздник: Светлое
Христово Воскресение. Пасха. Николай II
записал в дневнике: <Весь вечер и часть ночи слышен был треск
фейерверка, кот<орый> пускали в разных частях города. Днем стоял
мороз около 3°, и погода была серая. Утром похристосовались между собою
и за чаем ели кулич и красные яйца, пасхи не могли достать.
Обедали и ужинали в свое время. Гуляли
полчаса. Вечером долго беседовали с Украинцевым у Боткина>.
2 Большинство писем, написанных Александрой
Федоровной детям в Тобольск, не обнаружено.
* * *
Екатеринбург.
23 (6 [мая]). Апрель.
Понедельник.
Св<ятая> м<ученица>
ц<арица> Алекс<андра>, В<елико>м<ученик>
Георгий Пoб<eдoнoceц>1.
-2°.
Легкий снежок и солнце.
Н<иколай> читал нам Евангелие и <Вел<икое>
в Малом>.
Писала детям.
1 ч<ас>. Обедала со всеми, как вчера.
С<еднев> готовил еду.
+7°.
Легла снова.
3 ч<аса>. Остальные выходили гулять в крохотный садик
[шириной] в 40 шагов.
Какао. Н<иколай> читал нам. Мария
рисовала.
5 ч<асов>. Чай. М<ария> читала нам Дух<овное>
чтение.
8 ч<асов>. Ужин, как обед, только я осталась лежать;
позднее мы сидели в комнате Боткина.
-5°.
-----
* * *
Екатеринбург.
24 (7 [мая]). Апрель.
Вторник.
Светлая седм<ица>1
+2°.
Попеременно то светит солнце, то набегают
тучи.
Писала детям.
Н<иколай> читал нам Евангелие и <Вел<икое>
в Малом>.
Седн<ев> приготовил мне вермишель, так что я
обедала без четверти два, остальные получили свой обед только в 2 [часа]2.
Н<иколай> читал нам.
3-4 [часа]. Остальные гуляли. Какао.
Н<иколай> читал нам Метерлинка.
5 1/4 [часа]. Чай.
Н<иколай> читал нам, а мы играли в chicane.
8 1/4 [часа]. Я поднялась вместе
со всеми, потом играла в безик с Н<иколаем> и М<арией>, и Е.
С. [Боткин] тоже играл в карты.
1 День памяти по церковному календарю. Николай
II записал в дневнике: <Встали поздно морозным серым утром. Второй
раз взаперти провели именины дорогой Алике, но этот раз не всей семьей.
Узнали от коменданта, что Алексей уже выходил на воздух пять дней тому
назад - слава Богу! [...]>.
1 По церковному календарю Пасхальная неделя
(Светлая седмица) начинается в понедельник после Пасхи.
2 Приготовленную еду для включенных в
Ипатьевский дом доставляли из советской столовой, порой с большим
опозданием. Для Александры Федоровны иногда специально готовил Седнев
из подручных продуктов, которые были взяты с собой в дорогу царской
семьей из Тобольска.
* * *
Екатеринбург.
25 (8 [мая]). Апрель.
Среда.
+5°.
Светит солнце, и дует сильный ветер.
Н<иколай>, как и ежедневно, читал нам
Евангелие и затем <Великое в Малом>.
11/4 [часа]. У Седн<ева>
сегодня превосходная вермиш<елъ> и хлеб с маслом.
11/2 [часа]. Обед принесли
остальным.
Шел небольшой снег. Написала детям.
Лежала с закрытыми глазами, так как голова
продолжала болеть.
4-5 [часов]. Остальные гуляли на солнце.
Мария читала мне после чая.
8 1/4 [часа]. Ужинали. Получила
первую телеграмму от детей1.
Играла в безик.
Нам никак не удается разузнать что-либо о Вале
[Долгорукове].
1 Николай II также сделал
пометку в 1невнике: <Украинцев принес нам первую телеграмму от Ольги
перед ужином. Благодаря всему этому в доме почувствовалось некоторое
оживление [...]>. Телеграмма великой княжны Ольги Николаевны была
направлена из Тобольска 7 мая 1918 года на имя горничной Анны
Демидовой: <Председателю. [Уральский] областной исполнительный
комитет, для передачи Демидовой.
Благодарим [за] письма. Все здоровы. Маленький
был уже [в] саду. Пишем. Ольга> (ГА РФ. Ф. 673. Oп. 1. Д. 74. Л. 1). На телеграмме имеется
резолюция: <Коменданту. Выдать по принадлежности. А.
Бе<лобородов>. 8.V.18 г.>.
|
 |
|
|